«Я никогда не думал, что медицина это такой неопределенный и лишенный законов мир. Я спрашивал себя, не является ли навязчивое обозначение частей тела, болезней и химических реакций — френулум, отит, гликолиз — механизмом, придуманным докторами, чтобы защитить себя от, по большей мере, непостижимой сферы знаний. Обилие фактов вуалирует более глубокую и более значительную проблему: как согласовать знания (несомненные, неизменные, полные, конкретные) с клинической мудростью (неопределенной, изменчивой, неполной, абстрактной). Законы медицины, в действительности, являются законами неопределенности, неточности и неполноты. Они применимы, в равной мере, ко всем областям знаний, в которых действуют эти силы. Это законы несовершенства.»
Для меня эта цитата из «Законов медицины» [1] выражает квинтэссенцию современной медицины.
Мы привыкли думать о медицине в терминах «уверенности», «точности» и «постоянства». Однако чем больше вы вглядываетесь в текущее положение дел, тем больше вы замечаете, что «уверенность» в медицине это, главным образом, «уверенность в ограниченности наших знаний». «Точность» часто похожа на «историю, которую мы выдумываем для себя, и в которую мы охотно соглашаемся поверить, чтобы уменьшить боль и страх от очевидного несовершенства». Единственное «постоянство» в медицине это «постоянство изменений».
Именно эта деликатная и подчас противоречивая двойственность медицины – научные данные с одной стороны и человеческие ценности с другой стороны -- как двойная цепочка ДНК определяет все ее характерные черты и дилеммы. И, как настоящий генетический код, тонкая игра между точным и абстрактным, понятным и непостижимым, прошлым и будущим, известным и неизвестным, совершенством и заблуждениями, механическим и человеческим, данными и смыслом проявляется в каждой медицинской проблеме.
Качественные медицинские решения целиком основываются на понимании того, что информация (факты) и смысл это не одно и то же.Наделение смыслом это сугубо человеческое занятие. Мы наделяем что-то смыслом, сопоставляя точные данные с абстрактными понятиями нашей жизни: комфорт, страдание, безопасность, беспокойство, страх, любовь, забота, предназначение.
Мы принимаем конечные решения не на основе фактов, а на основе их смысла для нас. Исходя из этого, центральная задача медицины и медицинской помощи заключается не только в предоставлении фактов, но и в переведении этих фактов в смысл.
В каждом медицинском решении основной вопрос заключается не в том, «что значит этот показатель, болезнь, процент риска с научной точки зрения?», а в том, «какой смысл это имеет для нас?».
Для объяснения этой концепции, выдающийся врач и один из наиболее уважаемых критиков медицинской системы США Нортин Хадлер использует метафору «леса и деревьев».
В одной из своих книг [2] он предлагает читателям мысленный эксперимент, впрочем, весьма приближенный к реальному положению дел в области профилактики онкологических болезней в зрелом и пожилом возрасте.Представьте себе, что вам предлагают пройти профилактическое обследование, которое может снизить риск того, что вы погибнете от одной из наиболее распространенных форм рака на 60%.Такое обследование кажется весьма привлекательным. Если остановиться здесь, вы, вероятно, захотите пройти его, ведь оно обещает значительно снизить риск тяжелой болезни.
Но если попытаться распознать в этой информации смысл, вы узнаете, что снижение риска на 60% значит следующее:
- из 1 000 человек, которые проходят это обследование после 50 лет, в течение следующих 30 лет от этой болезни умирает около 8 человек.
- из 1 000 людей, которые не проходят это обследование, за тот же период от этой болезни умирает около 20 человек.
Даже при таком раскладе — и, несмотря на то, что выигрыш 12 человек из 1 000 напоминает лотерею — обследование продолжает казаться полезным. Но потом вы узнаёте, что, несмотря на проведение этого обследования, ваш риск гибели от других болезней не уменьшится сколь-нибудь значимым образом. Это и есть «лес».
Из-за существования множества других болезней, несмотря на внушительное снижение риска одной формы рака, продолжительность жизни большинства людей после проведения этого обследования не увеличивается. Эта медицинская услуга, возможно, повлияет на непосредственную причину смерти, но не на ее время. Она защитит человека от одной формы рака, но несмотря на это, этот человек погибнет от другой болезни почти в то же самое время.
Отдельные медицинские услуги — это «деревья». Важно не то, насколько впечатляющими они выглядят по отдельности, рекомендуют ли их врачи или целые организации. Важно лишь, какую роль они играют в общей картине «леса», и какую ценность они могут представлять для нас в сложном контексте нашей жизни. Я опасаюсь, что это сообщение может показаться пессимистичным, и потому хочу внести необходимые оговорки.
Многие из живущих сейчас людей могут надеяться на удивительно длинную, приятную и продуктивную жизнь. Достигнув возраста 60 лет, в котором большинство наших прадедушек и дедушек уже погибли, живущие сейчас люди могут с большой уверенностью в будущем спросить себя, чем они хотели бы заняться в следующие 25 лет своей жизни.
Задача, которая стоит перед нами, как перед потребителями медицинских услуг, заключается в том, чтобы осознать несовершенство медицинских услуг, научиться отличать действительно ценные услуги (которые определенно существуют) от бесполезных для нас услуг, и этим определить, на что мы хотим тратить свое время и деньги.
Автор: Александр Касапчук
Источники:
- Siddhartha Mukherjee, The Laws of Medicine: Field Notes from an Uncertain Science
- Hadler M.D., Nortin M.. Worried Sick: A Prescription for Health in an Overtreated America