В Лондоне тридцатичетырехлетний Блэйк (имя изменено) работает в стартапе по мобильной связи на должности разработчика программного обеспечения. С октября 2015 года он время от времени обращался к практике микродозинга. Он принимает таблетки ЛСД, которые также покупает через Dark Net в интернет-магазине под названием Nucleus Market по £5 за таблетку. Каждую он делит на 10 частей, и принимает такими дозами по утрам один-два раза в неделю.
«Я начинаю работать так сосредоточенно. Это выбивает мозг из привычной колеи и помогает выбросить из головы ненужные потоки мыслей». — рассказывает он. Это лишь часть тех способов, к которым он прибегает, чтобы оптимизировать работу мозга. Также он практикуется в игре на музыкальных инструментах, занимается спортом и развивающими играми. «Я стараюсь достичь наилучшего результата во всем, за что бы ни брался. Это естественная черта характера многих программистов, в особенности, когда речь заходит об оптимизации умственной деятельности» — отмечает Блэйк.
Еще один человек, узнавший о микродозинге на Reddit — двадцатидевятилетний Алекс (имя изменено), изучающий биологию в Эддинбургском Университете. В течение нескольких месяцев он собирал материалы по этому вопросу, но принял окончательное решение принимать микродозы кислоты после личного разговора со сторонниками этого метода на Breaking Convention, лондонской конференции, посвященной галлюциногенным наркотикам, прошедшей в июле 2015 года. Он применяет 1P-LSD, аналог ЛСД, — человеческое тело реагирует на него точно так же, но 1P-LSD упустили в законодательстве, так что его относительно легко купить через Интернет.
«Я работаю в области теории вычислительных машин и клеток, и микродозы повышают мою продуктивность и стимулируют нестандартное мышление. Во время написания программы полезно понимать, как должна работать ее логика. Как будто вы играете в шахматы, но можете заглядывать на несколько ходов вперед, и вы даже не осознаете этого, вы просто следите за течением игры. От микродоз вас не захлестывают эмоции и чувства. У вас нет ни галлюцинаций, ни сонливости» — делится своим опытом Алекс. Тем не менее, бывало, что он доходил и до трети нормальной дозы, пытаясь решить сложные задачи: «Мне несколько раз удавалось сделать прорыв».
Когда он разрабатывал план своей магистерской диссертации он на какое-то время увеличил дозы и пытался визуализировать свои идеи. «Мой мозг превратился в суперкомпьютер. Я мог визуализировать свои идеи, переставлять их, создавать из них комбинации» — объясняет Алекс. Он также сказал, что заметил усиление отдачи со стороны своего научного руководителя, который не был в курсе его экспериментов. «Может, я и смог бы достичь этого результата собственными усилиями, но с наркотиком это происходит быстрее». Преимущества отражаются не только на работе, они заметны во всех аспектах жизни. «Я становлюсь более счастливым и общительным» — заметил он.
Блэйк поддерживает. «Я больше прислушиваюсь к людям, я ценю простые вещи и совершенно не способен есть нездоровую пищу. Вид жареного стал для меня отталкивающим».
Даниэль также отказывается от вредной пищи в те дни, когда принимает микродозу. Еще он заметил, что стал более выносливым в беге. «Этот назойливый голос, который все время велит мне остановиться, исчез».
Блейк, Лондон, 13 июня 2016 года. Фото: Сэм Баркер
Микродозирование хорошо вписывается в общую цель Лили улучшить свое здоровье. Сама она объясняет это так: «Я не так сильно забочусь о физическом благополучии, а вот над своим душевным благополучием мне приходилось усердно работать. Микродозирование помогает мне регулировать уровень своей тревожности в долгосрочной и краткосрочной перспективе». Это согласуется с тем, что показали исследования Фадимана. Он докладывает: «Люди имеют тенденцию к улучшению здоровья. Они рассказывают об улучшении сна, более здоровом питании, и повышении интенсивности физических тренировок».
Безусловно, не все так просто. Ошибка в дозировке, которая легко случается при отсутствии необходимой подготовки, может привести к весьма нелегкому дню на рабочем месте.
Блэйк признается: «Иногда ощущения настолько глубоки, что хочется просто выключить их на минуту и отдохнуть».
В исследовании Фадимана упоминаются и другие побочные эффекты: «В день принятия дозы у нескольких людей было зафиксировано причиняющее неудобства (повышенное) потоотделение, но они продолжили прием. Два человека сообщили о повышенной тревожности. Один испытуемый жаловался на участившиеся мигрени».
Более того, на самом деле мы не понимаем, какой эффект окажет прием этих веществ каждые несколько дней в долгосрочной перспективе. В 2011 году Дэвид Николс провел эксперимент, в котором давал крысам ЛСД в дозировке 0,08-0,16 мг/кг, раз в два дня, в течение трех месяцев. С течением времени животные стали агрессивными и гиперактивными, а их поведение показывало сходства с поведением человека, на которое повлияли изменения в нейронной сети мозга.
Николс объясняет это так: «Одно дело — использовать эти препараты раз в месяц. Я не уверен в безопасности ежедневного применения. Они могут вызвать трудноуловимые поведенческие и гормональные изменения, которые мы пока что не до конца понимаем».
Фадиман не рассматривает это исследование серьезно, аргументируя это тем, что никто никогда не принимает психоделики ежедневно на протяжении трех месяцев, и что если человек не чувствует, что его микродоза приносит ему хоть какую-то пользу, ему следует остановиться. Однако в бесплатных центра помощи наркозависимым придерживаются более осторожного подхода. Несмотря на то, что на сегодняшний день не существует никаких доказательств того, что ЛСД и галлюциногенные грибы наносят какой-либо физический или психологический долговременный ущерб организму, в больших дозировках они могут привести к неприятным галлюцинациям, вспышкам воспоминаний, или усугубить уже существующие проблемы с психическим здоровьем.
«Если вы собираетесь принять вещество, изменяющее ваше настроение, всегда будет существовать элемент риска, в особенности в тех случаях, когда уже имеется психическое заболевание. Но в сравнении с последствиями, связанными с другими препаратами, эти случаи находятся в нижней части шкалы риска», — считает Гарри Шапиро, директор британского центра реабилитации DrugWise.
На первый взгляд, такой утилитарный подход кажется совсем не похожим на контркультуру в Хэйт Эшбери. Но движение хиппи и Кремниевая Долина связаны между собой. Любовь Области залива Сан-Франциско к ЛСД началась в 1960-х годах, когда множество организаций легально давали психоделики добровольцам неподалеку от Стэнфордского Научно-Исследовательского Института — будущей колыбели вычисления на персональных ЭВМ.
Эти организации, включая Международный Фонд Передовых Исследований, добавили в копилку одних из ярчайших инженеров и разработчиков, в том числе Дугласа Энгельбарта, который изобрел компьютерную мышь.
Пишущий о технологиях журналист Джон Мархофф в своей книге «Что сказала Соня: как контркультура шестидесятых формировала индустрию ПК» высказывается так: «Не совпадение, что в шестидесятые и в начале семидесятых, на пике протестов против вьетнамской войны, движения за гражданские права, и широко распространенного экспериментирования с психоделиками, вычисление на ПЭВМ развилось из кучки финансируемых правительством и корпорациями лабораторий, а также из работы небольшой группы любителей, которые отчаянно пытались заполучить персонально управляемые компьютеры, и решить, чем они могут быть полезны».
Примерно в то же время по всему миру группы ученых экспериментировали с психоделическими веществами. Фрэнсис Крик, нобелевский лауреат и отец современной генетики, регулярно употреблял ЛСД. Своим коллегам и биографу он признавался в том, что с пятидесятых регулярно употреблял небольшие дозы, чтобы улучшить свои мыслительные способности.
Американский биохимик Кэри Мулли, также нобелевский лауреат, называл свое употребление ЛСД между шестидесятыми и семидесятыми «самым важным из всех курсов, на которые я решился».
За двадцать лет появилось более 1 000 научных работ, описывающих 40 000 пациентов, которых лечили с помощью ЛСД и других галлюциногенов, а также несколько десятков книг и шесть международных конференций о лечении с помощью психоактивных веществ. Сторонники всего этого считали, что наркотики облегчают психоаналитический процесс, и что их можно использовать в лечении заболеваний вроде алкоголизма.
Продуктивность на рабочем месте: люди, практикующие прием микродоз, сообщают, что их двухнедельный режим приема ЛСД приводит к улучшенной концентрации, «потоку» продуктивности и способности к решению задач, а также к усилению эмпатии и межличностных навыков (последние два, пожалуй, являются дефицитными в Кремниевой Долине). Однако, без лабораторных исследований, эти данные являются совершенно бессистемными, и эффекты, как долго-, так и краткосрочные, остаются неизвестными. Изображение: Питер Джадсон
Исследование, которое в настоящее время привлекло внимание людей, практикующих прием микродоз, было проведено 27-летним Джеймсом Фадиманом летом 1966 года в исследовательском комплексе в Менло-Парк.
Задача, которую предстояло решить исследователям, заключалась в том, способны ли психоделики помочь найти ответ на сложные научные вопросы. Добровольцы, набранные для исследования, должны были разбираться с проблемой — чем-то, что могло бы быть измерено, построено, доказано, или произведено — над поиском ответа на который они трудились бы не менее 3 месяцев. Двадцать семь человек, включая инженеров, архитекторов, математиков, психолога и дизайнера мебели, согласились принять участие.
Каждому испытуемому выдали 200 мг мескалина — эквивалент 100 мкг ЛСД — и оставили слушать классическую музыку с закрытыми глазами на пару часов, пока принятый ими наркотик начинал действовать. Затем, они искали решение проблемы. Результаты были поразительными. В 40 из 44 проблем, над которыми сообща трудились добровольцы, были совершены прорывы, либо найдены частичные решения.
Сложно предположить, сколько заняло бы решение этой проблемы без психоделического вещества, — сообщает один из ученых, принимавший участие в испытании. Но это была такая проблема, которая могла бы остаться нерешенной навсегда. Пришлось бы приложить огромные усилия и пораскинуть мозгами, чтобы достичь того же, что, кажется, получилось намного легче в ходе этой сессии.
Реальные инновации, появившиеся вскоре после психоделического опыта это, например, математическая теорема для цепей с логическим элементом ИЛИ — НЕ; новая конструкция вибрирующего микротома; эксперимент по исследованию космоса для измерения параметров Солнца; техническое усовершенствование магнитного самописца; новая концептуальная модель фотона; устройство для управления лучом линейного ускорителя электронов.
Исследования остановились, когда правительство США определило психоделические вещества как относящиеся к Списку 1 веществ, наиболее строго контролируемых. Последовавшая за этим война Никсона с наркотиками подстегнула нравственный общественный резонанс среди социально консервативных людей. Это стигматизировало психоделики, после чего финансирование исследований было прекращено, а прогресс в практической сфере остановился на 40 лет.
«Это самая худшая цензура в сфере науки за всю мировую историю … со времен Темных веков. Это даже хуже, чем запрет телескопа католической церковью в 1616 году», — полагает Дэвид Натт, получивший известность в Великобритании в связи с увольнением с должности главного советника правительства по наркотикам в 2009 году, после его заявления о том, что экстази безопаснее, чем верховая езда.
Но в начале 2000-х годов несколько исследователей без особой решимости возобновили научное изучение психоделиков. Теперь работа, которая была прервана в 60-х годах, воспроизводится или углубляется при участии таких учреждений, как университет Джона Хопкинса, Нью-Йоркский университет, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, и Имперский колледж Лондона. Сейчас достигнуты положительные результаты в лечении никотиновой зависимости, алкоголизма, депрессии, и тревожности, связанной со страхом конца жизни.
«Большинство спонсоров не заинтересованы. Когда вещества нелегальны, приходится преодолевать большое количество препятствий. Это требует гораздо больше времени и десятикратно повышает стоимость исследования», — объясняет Натт, обратившийся к краудфандингу и благотворительности для финансирования своих исследований психоделических веществ и мозга.
И если выбить ресурсы для исследования психоделиков достаточно сложно, то почти невозможно найти их для исследования «микродозинга», который, в основном, призван давать преимущество людям с чрезмерным рвением, ищущим стимул для карьеры.
«Это не та проблема, которая остро нуждается в решении», — говорит Николс.
Более того, логистика исследований микродозинга гораздо труднее. При исследовании полных доз, испытуемые находятся в контролируемой среде в присутствии врачей и трип-ситтера. Исследование микродозинга, в теории, включало бы в себя назначение добровольцам наркотика, входящего в Список 1, перед тем как отпустить их домой — наблюдательные советы институтов вряд ли пойдут на такой риск.
Фадиман сообщает, что оказывает консультации двум исследованиям, изучающим микродозинг психоделиков — одно в Австралии, а другое в Европе.
«Фармакологической компании важно знать, как можно извлечь прибыль неприличных размеров — вот что привлекает ее внимание. Проблема в том, что эти вещества не аддиктивны и их не нужно принимать слишком часто», — отмечает Фадиман.
Тем временем, психонавты вроде Лили, Дэниэла, Алекса, Блэйка и Джозефа планируют продолжить свои искания в области личностного развития, принимая маленькие дозы грибов или кислоты на завтрак, несмотря на то, что те остаются вне закона.
«Если бы я узнал, что это опасно, — на мой взгляд, сейчас это не доказано, — я бы остановился», — говорит Джозеф.
Блэйк соглашается: «Если бы существовало исследование, показывающее долгосрочные негативные побочные эффекты для мозга, я бы не стал принимать микродозы. Но пока их нет, я буду продолжать. Я не могу сказать, что новизна выветривается».
Данная статья была опубликована в журанале «Newочём», 24 ноября 2016.
Автор: Оливия Солон.
Оригинал: Wired.
Перевели: Полина Пилюгина, Илья Силаев, Наташа Очкова и Юрий Гаевский.
Редактировали: Артём Слободчиков, Евгений Урываев и Никита Александров.